Глава III. СССР на путях строительства нового общества — § 24. Коллективизация сельского хозяйства — 2 — стр. 96

Извлекая горькие воспоминания о прошлом, я, как крестьянин того времени, вспоминаю, как моя семья столкнулась с раскулачиванием. В мае 1929 года, правительство издало постановление о признаках кулацких хозяйств, и наша семья, как многие другие, попала под это определение. Хозяйство моих родителей было обвинено в нескольких признаках, описанных в постановлении: наемный труд, наличие промышленных предприятий, аренда сельскохозяйственной техники, торговля и коммерческое посредничество.

Последствия этого нещадного раскулачивания были жестокими и разрушительными для нашей семьи. Я помню тот ужасный день, когда в нашем хозяйстве появились представители власти. Мы, обыкновенные русские крестьяне и крестьянки, были застуканы в наших простых нарядных одеждах. Дети всех возрастов суетились вокруг нас. Все наше имущество было разбросано по земле - мешки, сумки, сундуки. Мы выглядели, как беженцы с передовой. Нас забрали внезапно, в темноте ночи, многие из нас не успели собрать самое необходимое. Везде слышались стоны и плач, подобно горькому плачу за усопшим. Затем нас отвели на станцию, заключив в теплые товарные вагоны, каждый вмещающие около сорока человек. Внутри было тесно, душно и вонюче... Помещение было заперто, и нам не разрешали покидать вагоны... Первые, кто был приведен на станцию, провели двое суток в закрытых вагонах. В конце концов, сформировали состав из 12 вагонов, в которых, вероятно, находилось около пятисот человек. В темноте ночи нас куда-то отправили, а мы были полностью лишены свободы и оставлены на произвол судьбы.

Ночь в товарных вагонах была полна страха и неопределенности. Не зная, куда нас везут и что нас ждет, мы чувствовали себя лишенными всего - своего дома, своей земли и своей собственности. Мы были оставлены без возможности покинуть вагоны, заключенные в этом мрачном пространстве. Ожидание было невыносимым.

Мы делили эти вагоны с другими кулаками, которые были тоже лишены свободы. Все мы были в одной лодке, и независимо от причин нашего статуса "кулаков", мы оказались вместе, подвергнутыми одной участи. В ходе долгого путешествия, вопросы о нашем будущем и судьбе не покидали наши мысли.

Мне сложно описать эмоции, которые испытывали мы, крестьяне, в те трудные дни. Мы были разделены от нашей земли, от нашего образа жизни, от того, что мы знали и что было нам привычно. Все, что осталось, это надежда на то, что наше будущее будет лучше.

Это было время тяжелых перемен, когда репрессии против кулаков и борьба с ними привели к страданиям и потерям для многих семей, включая нашу. Мы были частью большого процесса, который стремился к созданию нового общества, но это не избавляет от боли и страданий, которые мы пережили.

Мы, крестьяне, остались без голоса, без возможности влиять на свою судьбу. Мы стали жертвами политической борьбы и идеологических противоречий. Наша семья была раскулачена, наша жизнь изменилась навсегда.

Сегодня, смотря назад на прошлое, я ощущаю грусть и потерю, но также понимаю, что все это было частью сложного пути, который страна проходила, стремясь к новому обществу. Мы, крестьяне, остались лишь с воспоминаниями о том, что было, и надеждой на то, что будущее принесет нам мир и стабильность.